6 -8 фераля 2015 года в Санкт-Петербурге пройдет тренинг по ориентированной на решение терапии. Проводить этот тренинг будет терапевт из Великобритании Гай Шеннан. Перед тренингом мы решили задать несколько вопросов Гаю о его понимании ориентированной на решение практики о том, в каком направлении сейчас развивается его работа и ожиданиях в связи с предстоящей поездкой в Санкт-Петербург.
- Когда вы познакомились с подходом? Что подкупило в нем?
Первый формальный курс обучения подходу я прошел в сентябре 1995 года, но некоторые очень важные семена были посеяны во мне десятью годами ранее. Я тогда работал в подростковом отделении психиатрической больницы, еще до того, как получил образование в области социальной работы. В этом отделении я познакомился со множеством разнообразных способов работы, но команда семейных терапевтов особенно заинтересовала меня, в основном благодаря позитивным подходам, которые они использовали, и тому, что им, по всей видимости, нравилось то, что они делают. И еще было кое-что в их подходе к терапии, что я не мог уловить, но что глубоко притягивало меня. Что-то интеллектуальное, художественное и, возможно, философское. Примером этому мне служили две книги, изданные Центра Краткосрочной Терапии MRI в Пало Альто, Калифорнии: «Изменение» и «Тактика изменения». Позже я узнал, что краткосрочная терапия MRI была одной из предшественниц ориентированной на решение краткосрочной терапии.
- У кого Вы учились? Чьи идеи и работа повлияли на Вас больше всего и почему?
В 1995, будучи социальным работником, желавшим развиваться в сторону терапии в своей работе, я посетил курс по ориентированной на решение краткосрочной терапии, который проводил Крис Ивесон из Центра Практики Краткосрочной Терапии в Лондоне (нынешнее название - BRIEF). Это событие изменило мою работу и мою жизнь буквально за ночь. Тот четырехдневный курс завершился в пятницу, и я с нетерпением ждал окончания выходных, чтобы в понедельник начать на практике использовать все, чему я обучился. Так я и провел свою первую сессию в ОРКТ - с семьей из пяти человек. Я продолжил обучение в центре BRIEF, в основном, у Криса Ивесона, оказавшего на меня наибольшее влияние в качестве практика и тренера ОРКТ. Из того многого, чему я научился у Криса и в BRIEFе, самым важным для меня было: иметь исключительное уважение к клиентам и их способностям добиваться желаемых изменений в своей жизни и делать процесс простым, не нагруженным деталями. Благодаря этому остается максимальное пространство для надежд и собственных способов клиента относительно того, как двигаться навстречу этим надеждам.
- По-Вашему, почему в работе с людьми важно меньше обсуждать проблемы? И почему так сложно говорить о решениях?
Я не уверен, что дело в том, чтобы меньше времени тратить на беседу о проблемах. Скорее, во многих случаях это просто не так уж и необходимо для того, чтобы продвинуться в сторону предпочитаемого будущего. А если это не необходимо, то зачем этим заниматься? Исследования, показывающие, что ориентированная на решение практика эффективна (а таких исследований все больше), говорят нам, что изменения могут произойти благодаря описаниям желаемого будущего в мельчайших деталях и описаниям сделанного прогресса в отношении этого желаемого будущего, также в мельчайших деталях. И исключительно благодаря этим двум вещам. Это представляется контринтуитивным, но, возможно, наша интуиция (говорящая, что мы должны размышлять о проблемах, чтобы продвинуться дальше) – плод векового популярного убеждения, идущего в психотерапии от Фрейда и т.п. – а популярные убеждения могут быть ложными.
Почему при этом тяжело говорить о решениях? Для начала, я бы уточнил, что мне кажется, что подход немного страдает от своего имени. В том виде, в котором он применяется сегодня, уже не говорят о решениях. Скорее, мы помогаем клиентам описать желаемое будущее. И тут надо говорить не о «решениях», но о «возможностях» и аспектах этого будущего, которые уже происходят. О решениях я чаще всего говорю тогда, когда расспрашиваю клиента о том, что он сделал, чтобы аспекты этого будущего уже происходили. И об этом сложно говорить – попробуйте спросить себя описать, как вы хотите жить завтра или в следующем году, в малых конкретных деталях, или что вы сделали для того, чтобы что-то прошло хорошо на прошлой неделе. Но это желаемые сложности. Если бы нашим клиентам было бы просто отвечать на эти вопросы, тогда для чего их задавать? Клиенту может быть проще долго говорить о проблеме, с которой он столкнулся, но именно эта простота намекает нам на то, что возможно, консультант должен попробовать помочь клиенту начать говорить по-другому.
- Ориентированная на решение терапия – краткосрочная. Как Вы думаете, почему это так - почему если мы говорим о решениях с позиций ОРКТ, то среднее количество сессий сокращается до 3-4?
Я думаю, что главной причиной того, что работа оказывается такой короткой, служит тот факт, что мы опираемся на собственные способы клиента, как добиваться улучшений – можно сказать, опираемся исключительно на них. И когда клиент осознает, что он уже добивается улучшений (даже еще до того, как он, как он встретился с терапевтом), и что он может и дальше в терапии добиваться улучшений, то он начинает понимать, что может продолжить это делать и без разговоров с терапевтом. Одному моему коллеге как-то позвонила клиентка, чтобы предупредить его, что не попадает на встречу в этот день. Мой коллега поблагодарил клиентку за предупреждение и спросил, хочет ли она переназначить встречу. На что та ответила: «Нет, пожалуй, мне уже не нужно ходить. Когда я не смогла пойти сегодня, то поняла, что знаю, что Вы спросили бы меня, и решила, что могу сама себе задавать эти вопросы!»
- Существует убеждение, что ОРКТ не работает со «сложными» проблемами, и многие практики не верят в то, что в этом подходе можно работать с последствиями травм, тяжелой депрессией и другими похожими случаями, несмотря на данные исследований об эффективности ОРКТ. Как Вы думаете, с чем это связано?
Если говорить о постоянстве этого мнения, то стоит вернуться к моему замечанию касательно популярных убеждений и психотерапии. Это что-то, что глубоко засело в нашей культуре – думаю, здесь я говорю, в основном, про Западную Европу и США. И мне интересно, насколько широко эти взгляды распространены в России – что, для того, чтобы добиться изменений, мы должны вернуться к нашему детскому опыту и вытащить на поверхность что-то глубоко закопанное в нашей душе и каким-то образом проработать эту информацию. Большинство людей, которые пережили травму – а большинство людей, в некоторой степени, переживали ее – продолжают каким-то образом жить своей жизнью, не обращаясь за помощью к терапевту. Этого самого по себе, уже должно быть достаточно, чтобы показать, что терапия определенного рода – долгосрочная, изучающая «корни» травмы – не необходима тем, кто пережил травму. Многим людям вообще не нужна никакая терапия. И там где есть экстремальная депрессия, там и экстремальное выживание. В конце концов, ОРКТ не работает с проблемами - ее точкой отсчета являются надежды человека от терапии, после чего следуют описания предпочитаемого будущего и прогресс в сторону этого будущего. Это может происходить и происходит независимо от тех проблем, с которыми человек столкнулся в прошлом.
- Основатель подхода Стив де Шейзер неоднократно утверждал, что в ОРКТ отсутствует «большая теория», что она целиком построена на прагматических наблюдениях о коммуникации людей в мире. Вы недавно защитили диссертацию по философии и рассматривали вопросы человеческой идентичности во времени и пространстве, почему Вы заинтересовались этими вопросами? Влияют ли эти идеи на Вашу практику или осмысление подхода?
Что ж, я решил получить эту конкретную степень, поскольку благодаря переменам в моей работе и жизни у меня появилось время для учебы, а я чувствую себя более живым, когда учусь. Я много лет интересовался философией и хотел изучать ее более подробно. Когда пришло время выбрать тему диссертации, я подумал, что, если это возможно, было бы разумно привязать ее к моей профессиональной жизни. И такая возможность открылась мне, когда я посетил конференцию, посвященную исследованиям в ориентированном на решении подходе, в Университете Хартфордшира, в Англии, и обнаружил, что некоторые люди связывают идеи воплощения и проигрывания в философии с ориентированной на решение практикой. Я также какое-то время интересовался тем, как телесность и физическое движение используются в терапии, так что мне казалось разумным исследовать что-то связанное с этим. Связав идеи телесного и расширенного ума с достаточно сухим (хотя и интереснейшим) понятием человеческой идентичности, я могу утверждать, что на данный момент эти вопросы никак не влияют на мою практику или понимание ориентированного на решение подхода – ну, настолько я могу судить!
- Вы используете телесные практики, арт-терапию. Сочетаются ли эти формы работы с ОРКТ, и если да, то каким образом?
Я бы не сказал, что использую элементы арт-терапии, хотя в групповой работе с детьми в последний год я стал использовать комиксы. Думаю, что комиксы, рисование, движение и танцы – способы выражения человека, способы коммуникации, а это значит, что их можно использовать в ОРКТ, безусловно. Если ОРКТ – это деятельность, в ходе которой человек получает возможность описать предпочитаемое будущее и связанный с этим будущим прогресс, то, по-моему, любые способы, при помощи которых люди могут составлять подобные такие описания, потенциально полезны. Психотерапию часто описывают исключительно как «лечение через беседу», но у нас есть гораздо больше способов, чтобы представить желаемое или уже достигнутое нами. Представьте, что вы ходите так, как бы вы хотели ходить в 2015 году, или танцуете так, как бы танцевали вы в будущем.
-Это Ваш второй приезд в Россию. Какие Ваши впечатления от первой поездки, что Вы ждете от Санкт-Петербурга?
Моя поездка в Москву в ноябре 2013 года запомнилась мне многим. Мне нравилось проводить время в городе, в его парках, на широких площадях, посещать знаменитые места – Красную площадь, церкви, художественные галереи, музеи. Но больше всего меня потрясло гостеприимство организаторов и участников курса. Меня воодушевил энтузиазм людей, захотевших освоить новый подход. Пожалуй, я хочу снова испытать это чувство – один из участников прошлого семинара был из Петербурга, он говорил, что мне нужно приехать сюда с курсом. И еще мне понравилась прекрасная осенняя погода – вопреки моим ожиданиям, было совсем не так холодно. И все же думаю, стоит подготовиться к февральской погоде в Санкт-Петербурге!
Если вы хотите принять участие в тренинге 6-8 февраля в Санкт-Петербурге, то можете зарегистрироваться по ссылке. Подробнее о мероприятии на страничке в фейсбуке: https://www.facebook.com/events/704524472971810/
Комментариев нет:
Отправить комментарий